История с тайным выдвижением губернатора Санкт-Петербурга на скромных муниципальных выборах показывает, насколько власть боится любой честной конкуренции.
Губернатор Санкт-Петербурга Валентина Матвиенко спустя месяц после истечения законного срока регистрации наконец признала, что намерена баллотироваться в депутаты муниципальных советов петербургских округов «Петровский» и «Красненькая речка» на выборах на 21 августа. Голосования в этих округах официально назначены не были, информация о них не была внесена вовремя в установленном порядке в ГАС «Выборы», Матвиенко зарегистрировалась тайно (и, возможно, задним числом), причем обставила это так, чтобы оппозиционные кандидаты оказались лишены возможности поучаствовать в выборах. Хотя, естественно, весь административный ресурс федеральной и городской власти в любом случае был бы задействован на то, чтобы эти выборы прошли для губернатора безболезненно.
Конспиративная регистрация Матвиенко, в принципе, лишь дополняет более чем сомнительную историю с ее «внезапным» назначением в спикеры Совета федерации: губернаторов заставили озвучить эту инициативу как «свою», президент предложил питерской градоначальнице обзавестись депутатским мандатом, чтобы легально представлять какое-нибудь заксобрание в верхней палате парламента. Члены которой, естественно, проштампуют назначение Валентины Ивановны спикером, что станет формой ее почетной отставки с губернаторского поста.
Обставленная столь позорным образом, с автоматическим лишением конкурентов возможности противостоять Матвиенко на муниципальных выборах, процедура регистрации выявляет и более общую проблему, чем трудоустройство очередного провалившего работу чиновника путинской команды. Становится понятно, почему власть категорически не хочет возвращать прямые выборы губернаторов, почему с помощью законодательных уловок и прямого политического давления старается до предела исказить избирательный процесс там, где выборы еще остаются.
Рейтинг «Единой России» и популярность Матвиенко в Петербурге таковы, что власть элементарно испугалась: ее ставленница может не выиграть даже скромные муниципальные выборы.
Если возвращать выборы губернаторов, в очень многих регионах назначенцы Кремля рискуют проиграть или в лучшем случае смогут получить мандат лишь во втором туре. В любом случае в ходе публичных выборных кампаний оппозиционеры получат возможность агитировать среди населения, а потому имеют шансы возглавить регионы. Между тем нынешняя вертикаль не привыкла работать с губернаторами, состоящими даже в системно-оппозиционных партиях, не говоря уже о несистемных оппозиционерах или самовыдвиженцах. А в случае, если не удается продавить победу представителя «Единой России» на выборах относительно крупных городов, победителей от оппозиции заставляют менять партбилет и вступать в партию власти либо заводят уголовные дела, чтобы заставить покинуть пост.
Непопулярность многих глав регионов – назначенцев Кремля велика, а прямые выборы только подтвердили бы этот факт. Даже притом, что менять кадры под воздействием общественного мнения нынешний режим считает недопустимым проявлением «слабости», в некоторых случаях это пришлось сделать под угрозой постоянных массовых протестов — например, в Ингушетии так меняли Мурата Зязикова, а в Калининградской области Георгия Бооса.
Контролировать народное волеизъявление с помощью административного ресурса и иезуитского выборного законодательства федеральной власти становится все труднее — рейтинги так называемых лидеров общественного мнения, включая президента и премьера, падают.
Согласно проведенному 15–19 июля опросу Левада-центра, 73% россиян выступают за возвращение на выборах графы «против всех». 43% предпочли бы, чтобы ни одна партия в Думе не имела бы даже простого большинства, не говоря уже о конституционном (которое искусственно, благодаря законодательным уловкам, получила «Единая Россия»), а законы принимались бы как результат согласования позиций нескольких политических сил. 54% уверены, что выборы в Думу будут «грязными».
Казус Матвиенко лишь подчеркивает степень страха власти перед реальными выборами: верхушка начинает понимать, что доверие к ней населения явно уменьшается, а от честной политической конкуренции она себя целенаправленно отучала, искусственно устраняя конкурентов с легального политического поля.
